Театральная критика
Критическое наследие С.Т. Аксакова не очень велико по объему. Но в различные периоды своей жизни и особенно в конце 20-ых - начале 30-ых годов он охотно выступал как критик, чаще театральный. Аксаков был постоянным театральным обозревателем «Вестника Европы», «Московского вестника», «Галатеи» и «Молвы».
А началось все еще в гимназические и студенческие годы, когда молодой Аксаков в Казани впервые побывал в театре, а затем был избранным директором и актером любительского студенческого театра при Казанском университете.
Уже в раннюю пору увлечения театром ему была свойственна самостоятельность суждений и широта взглядов; эмоциональная восприимчивость уживалась в нем с изрядной долей критицизма.
В 1827г. трибуной Аксакова – театрального критика - стал «Московский вестник», издаваемый М. П. Погодиным. Здесь он фактически возглавлял театрально–критический отдел, а в 1828 году по инициативе Аксакова при журнале появилось «Драматическое прибавление», которое он редактировал.
Критический стиль Аксакова сложился рано и фактически не менялся. Со временем лишь углубились эстетические воззрения и большую ёмкость обрели выводы и обобщения. Но принцип построения рецензии сохранился неизменным; преимущественный интерес к актерскому мастерству оставался определяющей чертой его статей.
Аксаков откликался на разные явления театральной жизни: писал о постановке оперы А. Н. Верстовского «Пан Твердовский», о представителях многочисленных водевилей, о драмах Шекспира, о пьесах Коцебу, о феерических балетах и т.д. Для него это не было постылой, но необходимой работой, зарабатыванием средств существования, как иногда для Белинского, например. Аксаков не видел в жизни театра фактов незначительных, не подлежащих разбору. Всё для него по-своему было важно, хотя, конечно, не равноценно.
Его излюбленные жанры – короткая рецензия и театральное обозрение. Он не пишет теоретических объемных статей. Почти не касается социальных проблем. Спектакль его интересует как эстетическая данность. Аксаков – критик не скрывает своего индивидуального, субъективного отношения к происходящему на сцене.
Отзывы Аксакова – неоценимый материал для историка театра. Они всегда эмоционально окрашены. Дар проникновения в душевный мир актера, чуткость и реакция зрителя ощутимы в самом тоне аксаковских статей. Сосредоточенность на проблемах актерского мастерства была следствием особенной его натуры, его восприятия. Размышляя над природой актерского мастерства, Аксаков пришел к выводу, что «талант – первое условие для успеха».
Он считает, что в проявлении творческой индивидуальности очень важна свобода, раскованность фантазии. Анализируя игру того или иного актера, он всегда показывал в чем сила и слабость его игры.
Новый стиль актерской игры Аксаков связывал прежде всего с именем П. Мочалова. В соревновании двух великих русских актеров - Мочалова и Каратыгина, олицетворявших соответственно эпохи романтизма и классицизма на русской сцене, Аксаков безоговорочно встал на сторону Мочалова. Сравнению и анализу игры этих актеров посвящено «Второе письмо из Петербурга», опубликованное в «Московском вестнике» за 1828г.
Игра Мочалова открыла Аксакову многие вещи в искусстве, о которых он раньше и не ведал. Оценивая его игру, он не находил слов восхищения. В ней была правда, простота в малейших оттенках человеческой речи, человеческих ощущений! Она казалась Аксакову совершенной. Но иногда, когда актер старался, знал, что от него ждут блестящей игры, все выходило плохо. Аксаков видел, что талант Мочалова развивается будто сам по себе, без ведома актера и считал это признаком гения по инстинкту.
Критик дает оценку игре актеров, замечает тончайшие нюансы трактовки образов, детали костюмов и декораций. Таким образом, из частных наблюдений вырисовываются контуры всего спектакля.
Драматургические принципы классицизма ему кажутся уже устаревшими, жанры – не способными осветить сложность современного мира, современных характеров.
Провозвестником нового театра, театра реалистического, для Аксакова стал М. С. Щепкин, с которым он познакомился в 1826 году. Михаил Семенович к тому времени уже три года выступал на московской сцене, на которую попал не только благодаря своему таланту, но и трудолюбию, так как за короткий срок ему пришлось избавиться от южного говора. В 35 лет он добился того, что стал говорить чисто по-московски. Терпение и упорство актер проявил и в работе над голосом, который от природы был у него не сильным. Будучи добросовестным и дисциплинированным, Щепкин ни разу не пропустил репетиции, ни разу не опоздал, и так было до конца его служения театру. Это восхищало Аксакова и являлось, по его мнению, примером «взыскательного художника»
В 1828 году в «Московском вестнике» за подписью «ЛРТ» (Любитель русского театра) С. Т. Аксаков опубликовал заметку «Нечто об игре г-на Щепкина». Она защищала великого актера от нападений «Северной пчелы» - газеты, издаваемой в Петербурге Ф. Булгариным. Одновременно Аксаков давал свое понимание щепкинского таланта: «В его игре, - писал он, - восхищаешься чем? Смешными местами и сильным огнем (иногда даже излишним). Не смотря на то, что цельность их всегда предпочитает пустому блеску». Привлекало критика в Щепкине и другое.
Аксаков часто говаривал, что актеры бывают двух родов – одни талантливы, но пренебрегают систематическим трудом и полагаются исключительно на вдохновение ( к этому разряду, кстати, принадлежал Мочалов), другие, наделенные скромными способностями, выезжают за счет ежедневной кропотливой работы. Щепкин представлял редкое соединение гения и труда.
Все это Сергей Тимофеевич писал по личным наблюдениям: чтение и заучивание роли проходило в его доме; не раз наблюдал он, как « посреди шумных речей и споров, Щепкин о чем-то задумывался, чего-то искал в уме или памяти; это означало, что актер мысленно возвращался к своей роли, которая вследствие сказанного кем-нибудь из присутствующих меткого слова вдруг освещалась новым светом...»
Несомненной заслугой Аксакова было то, что Щепкина он воспринял как провозвестника реализма на сцене и чутко уловил его демократизм. После памятного бесплатного спектакля для солдат и офицеров ( 13 сентября 1826г.) Аксаков недаром специально отметил, что солдаты награждали Щепкина эпитетами «хвата, молодца, ловкача» и проч. Щепкин для Аксакова – мера подлинного искусства. В его игре он находит огонь и чувствительность, тонкость, искренность, разнообразие и сложность психологической жизни. Главное же достоинство исполнительской манеры Щепкина Аксаков видит в верности изображаемых характеров, в простоте и естественности его существования на подмостках.
Критик выше всего ставит способность актера вникнуть в суть духовного мира героя и подчинить задаче выражения его весь комплекс своих психофизических средств. Мастерство и талант идут здесь рука об руку и не мыслимы друг без друга.
Живой интерес к творчеству актера – реалиста Аксаков сохранил до конца своих дней. В статье к 50-летию сценической деятельности М. С. Щепкина, к слову сказать, лишенной панегирика, он сделал серьезный анализ творчества актера и подчеркнул общественное значение его таланта, охарактеризовал его роли как выражение национального самосознания.
Хорошо зная театр изнутри, чувствуя актёра, Аксаков даже отваживался спорить с распределением ролей. Это известная история, когда он был не согласен с распределением ролей в «Женитьбе» и убеждал автора в том, что Щепкину (по его темпераменту и «свойству характера») больше подходит роль Кочкарева, а не Подколёсина. Естественность и простота – вот два термина, которыми чаще всего оперирует Аксаков. Пусть на сцене люди будут представлены, как писал Аксаков, «не на ходулях, а в настоящем их виде». Не изящество жеста, не декламационное мастерство, а умение показать сложность человеческого характера – вот задача актера, которой должен он подчинить все свои физические и духовные «средства».
Осознавая какое воздействие оказывает театр на душу зрителя, С. Т. Аксаков пишет: «Хотя иные не признают влияния театра на ход образования и нравственности человеческой, но, кажется, в этом нельзя сомневаться; конечно , никто не выйдет из театра лучшим, нежели в него вошел; никакой порочный уже человек не исправиться; но семена, западающие в сердца невинные, непременным образом для них самих пускают рост и дают благое направление их нравственности, предохраняя её от будущих уклонений».
Новые тенденции в критике Аксакова особенно крепнут с начала 30 – х годов. Этому способствовала демократизация русской сцены, появление плеяды первых актеров – реалистов: Щепкина, Рязанцева, Потанчикова. На теоретическую платформу Аксакова воздействовало творчество Пушкина и Гоголя, которые выдвигали иные нормы искусства, формировали диалектический взгляд на человека и общество.
В это же период С. Т. Аксаков много пишет о публике, о её равнодушии к отечественному театру. По его словам, заезжий актёришко из Парижа, намного ниже мастерством, соберет больше народа и успеха, чем свой, русский, актер.
Аксаков пропагандирует свободу для развития искусства, широты идей. В письме своему другу С. Шевыреву он пишет о необходимости создания нового театра, народного! По его мнению, необходимо отмести все рамки и условия. «Начать надо с низшего сословия (ибо нет еще актеров для хорошего тона), наш репертуар – лоскутный ряд; свое тоже выкроено по чужой мерке; разных опытов (кроме народных) было много, большая часть неудачных... Теперь надобно явиться русскому Шекспиру, путь готов, указан неудачами других, он сделает чудо...»
Сергей Тимофеевич высоко ценил звание критика. Отлично понимая неизбежность субъективных оценок, он считал, что главное для критика – это искренность и бескорыстие в суждениях. Это было этическое кредо Аксакова критика.
